Здравствуйте, меня зовут Ирина, мне 35 лет, весной будет четыре года, как я не употребляю алкоголь. Долгое время я была зависима, боролась, провела год в реабилитации. Это вернуло меня у жизни. Сейчас я совсем другой человек! Ни о чем не жалею, не стыжусь своего прошлого, просто живу и радуюсь каждому новому дню своей трезвой жизни.
Долгое время моя жизнь была одним сплошным запоем. С детства я была не уверена в себе. У меня были неплохие родители и старшая сестра, они обо мне заботились, но любви я не ощущала. Мои чувства, переживания, какие-то мысли и высказывания если не игнорировались полностью, то просто поднимались на смех: мол, девочка бред несёт. А мне так хотелось тепла, ласки и внимания. В общем, сейчас я уже жаловаться не хочу.
Я отношусь к типу людей, которые всегда чувствуют настроение ближних, любят природу, а всё происходящее вокруг воспринимают сильней и острей, чем другие. Но, так как разговоры о чувствах у нас дома были запрещены, главное, чтобы в глазах общества семья выглядела достойно, мне приходилось прятать свои чувства глубоко-глубоко внутри. Сколько же там всего накопилось! Даже представить страшно.
Естественно, продолжаться всю жизнь так не могло, и у меня развился невроз. Страхи, панические атаки, бессонница и жутко низкая самооценка. Из-за этих страхов впоследствии я позволяла мужу издеваться над собой, бить и даже насиловать. Тогда-то алкоголь и стал моим лучшим другом. Я искренне считала, что только он один способен дать мне покой. Какое-то время действительно так и было.
Я пила одна. И я была счастлива в эти минуты и часы.
Потом появился ребёнок и на какое-то время я отошла от выпивки по ночам. Но процесс саморазрушения уже был запущен — я вернулась к вину. Потом был тяжёлый развод, и я стала пить ещё больше.
Так и понеслось. Совсем скоро алкоголь стал смыслом моей жизни. Да разве могло быть по-другому, если мне так нравилось жалеть себя под слезливые песни и вино? И пофиг, что наступало утро. Жалость к себе была так прекрасна, да именно прекрасна! С жалостью я снимала с себя всю ответственность. Я часто меняла работы. О близких отношениях с мужчинами не могло быть и речи — они все прерывались, не успев и начаться. А мне того и надо было — зато не мешали пить!
Скоро о моём пристрастии стало известно близким (такое не утаишь). Меня ругали, винили, грозили ЛТП. Но мне было уже все равно.
Конечно, были просветы по 4 месяца, и даже по 8. Но всё возвращалось снова и с новой силой. Вторая стадия алкоголизма уже цвела пышным цветом. Днём я работала, вечером надиралась. Запои усиливались, наступило время прогулов. Какое-то время мне их прощали, но и это не могло длиться вечно.
Я теряла себя. Теряла доверие сына, который подрастал и уже понимал, почему мама вместо работы валяется на диване.
Несколько раз я лежала в наркологии. В кругу родственников считалась уже неисправимой алкоголичкой. Верил в меня только папа. Это он в 2015 году приехал, чтобы остаться с моим сыном, а я смогла уехать на реабилитацию в наркологический центр, где провела целый год. Сразу скажу — это бесплатный государственный центр. Никаких денег за реабилитацию я не платила.
Решиться на этот шаг мне помог сын. Когда я лежала в наркологии после последнего запоя, пришёл мой сын, ему тогда было уже 10 лет, и назвал меня по имени. Он так и сказал: «Ну, как ты себя чувствуешь, Ирина? Теперь я буду называть тебя только так, ты не заслуживаешь быть мамой».
Кроме того, моя тётя решила написать на меня заявление в службу опеки. Она сказала им, что я не справляюсь обязанностями матери и меня нужно решить материнских прав.
Я помню, каким шоком это было для сотрудников опеки, ведь я часто встречалась с ними по работе, мы были в хороших отношениях. Но меня поставили на учёт.
Помню, как я зашла к своему наркологу и спросила его, может ли он посоветовать мне какой-то центр реабилитации — я так больше не могу. Он заулыбался и сказал: «Сейчас много центров, но я бы отправил тебя в ЛРНЦ. Только, вот выдержишь ли ты там? Программа реабилитации рассчитана на 9 месяцев. Я что-то в тебе не уверен». Но я все равно попросила выписать направление, и сразу после выписки отец с дядей отвезли меня туда.
Я была в шоке: правила, психотерапевтические группы, индивидуальные беседы и, конечно, трудотерапия. Время расписано по минутам. Тогда это всё казалось мне глупостью. Меня раздражало всё. Моя зависимая личность твердила: уходи отсюда! И я ушла. Собрала чемоданы, написала заявление и уехала. Со мной была ещё одна девушка из моего города. Мы напились сразу же, по дороге домой.
А дома меня никто не ждал. Никто не обрадовался моему возвращению. Я впала в состоянии амёбы, просто лежала на кровати и смотрела в потолок. Потом отец настоял, чтобы я попросилась назад. Я послушалась и позвонила в центр. Сначала мне отказали, сказав, что у них не шарашкина контора, чтобы туда-сюда ездить, но через пару недель согласились принять и меня, и ту девушку.
Мы вернулись в центр не совсем удачно: в день нашего приезда там случился пожар и всех эвакуировали. В итоге, на полтора месяца я попала в ПНД в Сургуте. Кто-то из реабилитантов уехал домой, не дожидаясь, когда центр вновь заработает. К концу пятой недели в ПНД я была одной девушкой в компании 5 парней. Насмотрелась многого! Каких только людей туда не привозили. И, чем дольше я там находилась, тем больше мне хотелось уйти от этой жизни.
Вернувшись в центр, я начала реабилитацию с начала и, в общей сложности, провела там целый год.
Было сложно. Я опять, на какое-то время, перестала чувствовать. Закрылась. Но, видимо, я была небезразлична врачам, потому что они смогли меня растормошить, открыть мне глаза.
Я не боялась признать себя зависимой. Я понимала это всем своим существом. И, самое главное, я перестала испытывать за это стыд. Именно с этой минуты началась настоящая работа, начались изменения меня как личности. Я впервые столкнулась со своим внутренним Я, увидела, какой жалкой и безответственной я была раньше. Я плакала, но это были уже трезвые слёзы, а не пьяная муть. Я очищалась.
Весь процесс описывать не буду, скажу только, что у меня были очень грамотные врачи. Они относились ко мне как к личности — я ценила это и отвечала взаимностью.
Самое главное: осознав, какая возможность мне предоставлена — целый год заниматься только собой и своими внутренними проблемами — я зацепилась за эту возможность, как за спасательный круг.
Я ни о чем не жалею. Ни о том, что мой сын остался на это время без меня, ни о том, что я не работала и не приносила никакую пользу обществу (иногда меня пытались обвинить в этом). Это всё временно. И это моя жизнь, мой выбор, моя ответственность.
Я вышла из центра другим человеком. Не буду врать, не всё в моей жизни гладко, не всё получается с первого раза. Но я трезвая — это такой кайф! Просыпаться каждое утро и легко открывать глаза. Смотреть всем трудностям в лицо, решать
проблемы, а не топить их в вине. Слава Богу, в моём окружении никогда не было пьющих людей, так что менять
компанию мне не пришлось. Первые месяцы было трудно перестроиться с режима на обычную жизнь. Родители тоже не совсем понимали меня новую: слишком спокойная, слишком непривычная. Мама первое время пыталась вызывать меня на разговоры «по душам», но не получала обратной связи. В центре я много читала, и продолжила эту традицию дома. Чтение помогало мне продолжать реабилитацию уже самостоятельно. В соцсети первый год я не выходила. Можно сказать, что я немного замкнулась. Но это было уже не прежнее замыкание в себе, скорее, анализ года трезвости в центре и настройка себя на дальнейшую жизнь.
Сейчас я живу не ради того, чтобы не выпить. Я просто живу. Моё личное мнение, что контроль и самодисциплина в таком вопросе, конечно, важны, но они сбивают с пути. Главное — это гармония души и головы (мыслей, то бишь). Нельзя постоянно просыпаться с мыслью «сегодня я не должна пить». Я просыпаюсь с мыслью, что мне надо сделать, какие у меня намечены дела.
Так уж вышло, что практически все в моём окружении знают, что пить мне нельзя, поэтому никто и не предлагает. В этом плане мне повезло. Работаю я журналистом в одной небольшой районной газете. Коллектив у нас непьющий и это радует. Праздники отмечаем соком. А если выходит, что по работе я попадаю на какое-то мероприятие, то сразу говорю, что не пью вообще. Особо никто не привязывается.
Теперь каждый мой день наполнен какими-то событиями, новыми знакомствами. Именно в один из таких рабочих дней я познакомилась со своим парнем. Мы вместе уже год, и наши отношения невозможно назвать созависимыми или трудными. Он — как недостающая часть меня. Он знает о моём прошлом и принимает меня такой, какая я есть. Сам не курит и не пьёт, поэтому нам легко. Все наши вечера заняты чем-то интересным. Впервые за долгое время я чувствую, что меня любит и это прекрасно.
У меня прекрасные отношения с сыном: он делиться со мной всем, что его волнует и не боится рассказывать о проблемах в школе. Каждый день я слышу: «Я люблю тебя, мама!» и после обязательно объятия. Он запросто подходит, чмокает меня в щеку, обнимает. И я обнимаю его в ответ. Ведь именно этого мне так не хватало самой в моем детстве. Говорят, что только изменившись внутренне, ты начнёшь привлекать в свою жизнь других людей. Это действительно так.
Через год после реабилитации я написала книгу «Пропащая». Я написала её для себя, но мой парень уговорил меня на публикацию, сам сделал обложку и вёрстку. Эта книга — мой анализ времени, проведенного в Центре. Она художественная, в ней присутствует вымысел, но основной её смысл — выздоровление души и тела. И пусть кто-то скажет, что женский алкоголизм неизлечим!
Если кому-то будет интересно вот [link]ссылка на книгу[/link].
[link]Моя группа в ВК[/link].
Спасибо, Юле, что дала мне возможность принять участие в Трезвом блоге!
Если вам нравится Трезвый блог и вы хотите меня отблагодарить, сделайте это материально.
